Кассандра Клэр - Город потерянных душ [любительский перевод]

— Ах да, я собирался спросить. — Он ангельски улыбнулся. — Все искали меня?

— Все… — она встряхнула головой, плотнее запахнув накидку. Внезапно она захотела закрыться от него, от всей этой привычности, красоты и этой милой хищной улыбки, которая заявляла, что он готов сделать с ней все, что угодно, не смотря на того, кто ожидал в коридоре.

— Я надеялся, что они сделают объявления, как о пропавших котах, — сказал он. — Пропал один потрясающе привлекательный тинэйджер. Отзывается на «Джейс» или «Горячий парень».

— Ты просто этого не говорил.

— Тебе не нравится «Горячий парень»? Думаешь «сладенький» будет лучше? «Любимый блинчик»? Правда, последнее немного длинновато. Правда, технически моя семья англичане…

— Заткнись, — сказала она жестко. — И убирайся.

— Я… — Она застигла его врасплох. Клэри вспомнила, как он был удивлен, когда она оттолкнула его в Поместье. — Хорошо, все. Буду серьезен. Кларисса, я здесь, потому что хочу, чтобы ты отправилась со мной.

— Куда?

— Пойдем со мной, — сказал он, а затем добавил, — и Себастьяном. И я все объясню.

На мгновение она замерла, ее взгляд замер на нем. Серебристый лунный свет обозначил кривую его рта, форму скул, тень ресниц, дугу горла.

— В последний раз, когда «я пошла куда-то с тобой», я потеряла сознание и, очнувшись, оказалась в центре обряда черной магии.

— Это был не я. Это была Лилит.

— Джейс Лайтвуд, которого я знаю, никогда бы стал находиться в одной комнате с Джонатаном Моргенштерном, не пытаясь убить его.

— Я думаю, ты найдешь, что это будет саморазрушением, — легко произнес Джейс, шаркая ногами в ботинках. — Мы связаны, он и я. Порежь его, и я тоже за кровоточу.

— Связаны? Что значит связаны?

Он откинул свои светлые волосы назад, игнорирую ее вопрос.

— Это выше твоего понимания, Клэри. У него есть план. Он готов работать, жертвовать. Если ты дашь мне шанс объяснить…

— Он убил Макса, Джейс, — сказала она. — Твоего младшего брата.

Он вздрогнул, и на мгновение ее посетила дикая надежда на то, что ей удалось пробиться к нему — но выражение его лица разгладилось, подобно вытягиванию смятого листа.

— Это был… Это был несчастный случай. Кроме того, Себастьян мне тоже брат.

— Нет. — Клэри покачала головой. — Он — не твой брат. А — мой. Одному Богу известно, как же мне хочется, чтобы это не было правдой. Он никогда не должен был родиться…

— Как ты можешь говорить такое? — спросил Джейс. Он спустил ноги с кровати. — Ты когда-нибудь задумывалась, что, возможно, мир делится не только на черное и белое? — он наклонился, чтобы взять оружие и закрепить его на поясе. — Была война, Клэри, и люди пострадали, но потом все стало иначе. Теперь я знаю, что Себастьян не причинит умышленного вреда тем, кого я люблю. Он служит великой цели. Порой возможен косвенный ущерб…

— Ты только что назвал своего собственного брата косвенным ущербом? — ее голос вырос до недоверчивого крика вполовину. Она чувствовала, что едва может дышать.

— Клэри, ты не слушаешь. Это важно…

— Это схоже с тем, что считал важным делом Валентин?

— Валентин ошибался, — ответил он. — Он был прав относительно испорченности Конклава, но он ошибался в средствах излечения. Но Себастьян прав. Если бы ты только выслушала нас…

— Нас, — произнесла она. — Боже. Джейс…

Он смотрел на нее с кровати, и, хоть она и ощущала, как разбивается ее сердце, ее разум стремительно думал, стараясь вспомнить, где она оставила свое стило, и сумеет ли она добраться до ножа фирмы X-Acto, спрятанного в ящике тумбочки. Гадая, сможет ли она сделать это, если понадобится.

— Клэри? — Джейс наклонил голову в сторону, изучая ее лицо. — Ты все еще… Ты все еще любишь меня, правда?

— Я люблю Джейса Лайтвуда, — ответила она. — Тебя же я не знаю.

Его лицо изменилось, но, перед тем, как заговорил, крик прорезал тишину. Крик и звук бьющегося стекла. Клэри сразу же узнала голос. Это была ее мать. Не глядя на Джейса, она распахнула дверь спальни и устремилась вниз по коридору, в сторону гостиной. Гостиная в доме Люка была большой, от кухни ее отделяла длинная стойка. Джослин, одетая в штаны для йоги и потертую футболку, стояла у стойки, ее волосы вылезли из пучка в грязном беспорядке. Она явно пришла на кухню, чтобы выпить что-нибудь.

Осколки стекла лежали у ее ног, вода впитывалась в серый ковер. Лицо лишилось всех цветов, по бледности сравнявшись с выбеленным песком. Она смотрела через всю комнату, и до того, как Клэри повернула голову, она уже знала, на кого глядит ее мать.

На своего сына.

Себастьян прислонился к стене гостиной, возле двери, его угловатое лицо было без выражения. Он опустил веки и смотрел на Джослин сквозь ресницы. Что-то в его позе, в его виде, заставляло подумать, что это семнадцатилетний Валентин сошел со снимка Ходжа.

— Джонатан, — прошептала Джослин.

Клэри оставалась пораженной даже, когда Джейс выбежал из коридора и остановился, оказавшись перед Себастьяном. Его левая рука была на оружии, прикрепленном к поясу; его тонкие пальцы были в дюймах от рукоятки одного из кинжалов, но Клэри знала, что ему потребуется меньше секунды, дабы добраться до него.

— Теперь я отзываюсь на Себастьяна, — произнес брат Клэри. — Я пришел к выводу, что не заинтересован в том, чтобы оставить себе имя, что вы с отцом дали мне. Вы оба предали меня, и я предпочел бы иметь как можно меньше связей с вами.

Вода из лужи от разбитого стакана разлилась вокруг ног Джослин темным кольцом. Она сделала шаг вперед, ее взгляд изучал, бегая взад-вперед по лицу Себастьяна.

— Я думала, что ты умер, — прошептала она. — Был мертв. Я видела, как твои кости обратились в пепел.

Себастьян посмотрел на нее, его глаза были спокойны, но сужены.

— Если бы ты была настоящей матерью, — ответил он. — Хорошей матерью, ты бы знала, что я жив. Однажды один человек сказал: «Матери носят ключи от наших душ с собой всю жизнь». Но ты выбросила мой.

Джослин издала горловой звук. Она прислонилась к стойке для опоры. Клэри хотела подбежать к ней, но до сих пор ощущала свои ноги, примерзшими к полу. Чтобы не происходило между ее братом и ее матерью, оно не имело ничего общего с ней.

— Не говори, что ты хоть немного не рада видеть меня, Мама, — сказал Себастьян, и, хоть в словах была мольба, голос его оставался тверд. — Разве я не обладаю всеми теми качествами, которые ты хотела видеть в сыне? — он развел руками. — Сильный, привлекательный, выгляжу как Отец. — Джослин покачала головой, ее лицо посерело.

— Чего ты хочешь, Джонатан?